Институт в Париже

1. Главная
2. Автор
3. Статьи
4. Свято-Сергиевский Институт в Париже. Иерей Дмитрий Юха.

С 1921 г. русские православные приходы во Франции оказались под омофором митрополита Евлогия (Георгиевского). В том же году он, находясь в Париже, благословил открытие «Высших православных богословских курсов». Занятия проходили в вечернее время в аудиториях Русской гимназии на улице Бланш. Настоятель Александро-Невского храма протоиерей Иаков Смирнов читал лекции по толкованию апостольских посланий, священник того же храма протоиерей Николай Сахаров – по догматическому богословию, профессор А.В.Карташев преподавал Введение в Новый Завет и Церковную историю, выпускник Санкт-Петербургской духовной академии Т.А. Аметистов – патрологию. Занятия продолжались с февраля по июнь 1921 г.

Летом 1922 г. идея о создании русской богословской школы в эмиграции была представлена основателю Всемирной ассоциации христианских студентов Джону Мотту. Летом 1924 г. он пожертвовал митрополиту Евлогию (Георгиевскому) 8000 долларов США на устройство в Париже богословской школы. 18 июля 1924 г., в день памяти преподобного Сергия, на аукционе был приобретен дом с участком в 19-м округе Парижа, которому было суждено стать Свято-Сергиевским подворьем и центром русского православного богословского образования в эмиграции. Необходимую сумму на покупку подворья собирали по всей русской эмиграции в Европе, и, несмотря на волнения и переживания, к декабрю 1924 г. сумма в 300 000 франков была собрана полностью. Как вспоминал митрополит Евлогий, «сбор пожертвований начался – и деньги потекли… Посыпались и мелкие пожертвования: от различных эмигрантских объединений и от отдельных лиц; бедные рабочие, шоферы несли свои скромные трогательные лепты. Много было пожертвовано от «неизвестного»».

Приступая к созданию богословского учебного заведения, митрополит Евлогий (Георгиевский) стоял перед дилеммой: открывать высшую богословскую школу – по подобию дореволюционных академий, или же среднюю – по типу семинарий. В результате обмена мнений с будущими профессорами института владыка Евлогий пришел к решению об открытии высшей богословской школы, которая, по его воспоминаниям, «должна была отвечать двум заданиям: 1) продолжать традиции наших академий – нашей богословской науки и мысли; 2) подготовлять кадры богословски образованных людей и пастырей».

Еще одним заметным событием в образовательной жизни русского Парижа стало открытие 9 ноября Парижского отделения Религиозно-Философской Академии Н.А. Бердяева. Активно начавшаяся работа Академии складывалась из систематических курсов, которые читали Бердяев («Русские духовные течения (История нашего религиозного и национального сознания)» в 1924-25 акад. году, «Основы христианства» в 1925-26 акад. году и т.д.), Вышеславцев, затем также Булгаков, В.Н. Ильин и др., и из публичных заседаний, проходивших по традиционному обряду идейной жизни русской интеллигенции: основной доклад – общее пылкое обсуждение его – примиряющее чаепитие. Как и с самого начала в Берлине, спонсором деятельности Академии служила YMCA. В ноябре же начинается широкая программа Русских Лекций в Сорбонне, включающая курсы и на русском, и на французском языках. В ее религиозно-философской части – лекции Шестова, Карташева, А.В. Койре, в сезоне 1925-26 гг. участвует Г.Д. Гурвич, читающий по философии права. В связи с последними именами пора указать, что наряду со старшим поколением маститых уже философов, деятелей Религиозно-Философского ренессанса, в русском Париже весьма заметно присутствие и более молодого философского поколения, многие члены которого поздней покинули русло эмигрантской культуры и стали видными фигурами в западной, преимущественно, французской философии и науке: тут могут быть названы Г.Д. Гурвич (1894–1965, один из крупнейших французских социологов), Л.А. Зандер (1893–1964, философ и богослов, ученик и последователь о.Сергия Булгакова), А.В. Кожевников (1902–1968, ставший знаменитым как Alexandre Kojève), А.В. Койре (1892–1964, один из крупнейших философов и историков науки), К.В. Мочульский (1892–1948), А.М. Лазарев, Б.Ф. Шлецер и др.

Изначально митрополит Евлогий (Георгиевский) и его окружение планировали назвать свое детище духовной академией, однако историческим названием учебного заведения стало «Богословский институт», хотя в документах, воспоминаниях того времени можно найти оба наименования. Название «академия» должно было связать новое учебное заведение с дореволюционными духовными академиями Российской империи и указать высший статус Парижской школы. Название же «институт», по мнению большинства современников тех событий, было избрано в дань уважения и, отчасти, преемства с Петроградским богословским институтом, действовавшим в 1920-1923 гг. по благословению Святейшего Патриарха Тихона. Особенностью Петроградского богословского института была возможность обучения в нем и мужчин, и женщин. Ректором института стал протоиерей Николай Чуков (впоследствии – митрополит Ленинградский Григорий (Чуков), председатель Учебного комитета Русской Православной Церкви), членами корпорации были Н.Н. Глубоковский, А.И. Бриллиантов, С.М. Зарин, Н.О.Лосский, Л.П. Красавин, Б.А. Тураев, С.С. Безобразов, который впоследствии стал преподавателем и затем ректором Свято-Сергиевского православного богословского института. В 1940 г., в год 15-летия института митрополит Евлогий (Георгиевский) присвоил ему звание академии, хотя его официальным названием осталось именование «институт». В 1940-1950 гг. в официальном печатном органе института «Православная мысль» текущие события из жизни духовной школы публиковались под заголовком «Летопись академии».

14 сентября 1924 г. митрополит Евлогий направил в адрес Архиерейского Синода РПЦЗ экземпляр своего обращения об открытии Богословского института в Париже с просьбой опубликовать его в официальном печатном органе Архиерейского Синода – «Церковных ведомостях». В этом обращении, в частности говорилось: «В этих мыслях я в последнее время пришел к трудному и ответственному решению – призвав помощь Божию и в твердой надежде на поддержку русских благочестивых людей – приступил к осуществлению указанной выше задачи – устроению в Париже Духовной академии». Однако Архиерейский Синод без энтузиазма отнесся не только к просьбе митрополита Евлогия, но и в целом к его идее, и вынес 13 октября 1924 г. следующее решение: «Отложить суждение до решения предстоящего Собора Архиереев РПЦЗ по поводу предполагаемого открытия Духовной академии в Париже».

Однако неодобрительное отношение Архиерейского Синода никак не повлияло на планы митрополита Евлогия. Началось переоборудование здания под нужды планировавшегося учебного заведения: был оборудован храм, освящение которого в честь преподобного Сергия было совершено в Прощеное воскресенье – 1 марта 1925 г.

В день освящения, в слове перед началом Божественной литургии, митрополит Евлогий так обозначил цели нового учебного заведения: «Обитель Сергиева приютила в своих стенах высшую духовную школу, и наша ныне созидающаяся обитель имеет своей задачей те же просветительные цели, так же думает дать приют нашей русской молодежи, ищущей богословских знаний, ищущей Бога, горящей огнем желания послужить святой Церкви родной. Она стремится к тому, чтобы не погас этот священный огонек, чтобы питомцы ее были светильниками светозарными и горящими, чтобы понесли они этот свет туда, на родину, которая так нуждается в этом свете… Мало этого, — хотелось бы, чтобы и наши иностранные друзья, представители западного христианства, нашли дорогу в эту обитель… Ведь и средства на это святое дело в значительной мере нам дали иностранцы. Нужно показать им красоту и правду Православия. Да будет сей храм местом сближения и братолюбивого общения всех христиан. Пусть не укрывается этот град, вверху горы стоящий, и пусть не поставляется светильник под спудом, но да светит всем не только в храме, но пусть люди и издали видят его свет». Аспект развития межхристианских связей, сделанный митрополитом Евлогием в этом выступлении, станет одним из ключевых для деятельности профессуры, студенчества и выпускников Богословского института на многие десятилетия. Сохраняется он и в настоящее время.

Спустя десятилетия, описывая события подготовки и открытия института, митрополит Евлогий вспоминал: «Созданию Богословского института – единственной русской богословской школы за границей, — я придавал огромное значение. В России большевики закрыли все духовные академии и семинарии; богословское образование молодежи прекратилось, образовалась пустота, которую наш институт, хоть в минимальной мере, мог заполнить. Ряды духовенства там тоже сильно поредели, а мы могли готовить резервные кадры священства; потребность в образованных священниках чувствовалась в эмиграции, могли они понадобиться и для будущей России».

30 апреля 1925 г. начались занятия пропедевтического класса, которые вели епископ Вениамин (Федченков), протоиерей Сергий Булгаков, А.В. Карташев, С.С. Безобразов (будущий епископ Кассиан), П.Е.Ковалевский . К занятиям приступили 19 слушателей – «надо было, — вспоминал митрополит Евлогий, — чтобы за лето они обжились и прошли под руководством институтских преподавателей краткий подготовительный курс». В день начала занятий в пропедевтическом классе Подворье посетил один из ключевых благотворителей Института – Джон Мотт. Безобразов С.С. (будущий епископ Кассиан), один из основателей института, так характеризовал его цели: «На русскую духовную школу за границей ложится великая задача, поднять нить духовного образования, которую оборвала в России безбожная власть. Но есть и другая задача: продолжить великие традиции русской богословской науки».