Религия в Европе

Священник Александр Пальчевский
Приход храма святителя Спиридона Тримифунтского в Минске

2. Любое развитие реформ в странах Восточной Европы не в состоянии опрокинуть назад положительное влияние их духа, который усиливает авторитет и социальную "лучезарность" Церкви в странах Западной Европы, использующих, официально или неофициально, Церковь в послевоенное время для устранения прямой угрозы со стороны идеологии. Крах идеи господствующей идеологии в странах реального социализма доказал существование глубокого кризиса идеологии в европейском пространстве. Церковь, конечно, требует от общества признания ее многолетней борьбы и жертв против антирелигиозных идеологических систем. Тем не менее, государственная власть не имеет больше тех серьезных причин для поддержки, с таким же рвением, Церкви в ее двустороннем диалектическом противостоянии с идеологией. Как известно, распространение церковного авторитета в общественной среде не радует особенно государственную власть, имеющую свои причины, независимые от теорических принципов идеологии, чтобы тесно контролировать деятельность Церкви в рамках Государства. Следовательно, теоретическое усиление социального влияния Церкви в странах Западной Европы не влечет за собой обязательно и улучшение законодательных рамок ее отношений с Государством. И все таки, идея Объединенной Европы и движение, несмотря на существующие трудности, к экономической и политической интеграции влекут за собой, с одной стороны, постепенную обусловленность тоталитарной власти современного государства, а с другой заставляют эту власть лучше использовать основных носителей национального наследия и культурного облика европейских народов. Конечно, Единный Европейский Акт, подписанный правительствами Двенадцати государств ЕЭС предусматривает снятие до 1992 экономических границ между государствами, валютную интеграцию, свободное передвижение граждан в странах сообщества и тд. Этот вызов 92 года создает новую реальность Объединенной Европы, интеграция которой не может и не должна определяться тесными рамками общего европейского рынка 12 стран-членов с односторонними финансовыми критериями. Так или иначе, Единный Европейский Акт определяет рамки более широкого политического и социального единства Европы, единства, которое осуществляется де факго и только на основе экономических критериев общеевропейского рынка, так как экономические критерии не могут полностью обособиться от политических и социальных взаимотношений народов. Вызов европейской интеграции (1992) меняет автоматически и в большой степени картину политической, экономической и социальной карты Европы 15-ти государств, — хотя и не упраздняет своеобразия государств-членов , приводя в действие надгосударственные политические, экономические и общественные силы, которые независимо определят новую более широкую действительность.

Таким образом, голос Объединенной Европы 15-ти государств все чаще наталкивается на постоянно усиливающийся вызов стремительных политических социальных и экономических реформ, осуществляемых в странах Восточной Европы, которые требуют своего участия в реализации идеи общеевропейского дома. Этот вызов был немыслимым при подписании Единого Европейского Акта (1986), но сегодня является реальностью и это нельзя игнорировать или недооценить в теоретических перспективах и практических выборах ЕЭС, так как де факго расширяются рамки развития общего рынка и общеевропейской идеи. Перспектива общеевропейского дома не может и не должна строиться без народов Восточной Европы, являющихся носителями того же духовного и религиозного наследия и всегда вносивших свои конструктивный вклад в формирование политического облика Европы. В этом духе, Экуменическая Ассамблея Конференции Европейских Церквей (КЕЦ) и Совета Европейских Епископских Конференций (СЕЕК) Римско-католической Церкви (Базель, 1989), рассмотрели, в сознании полной своей ответственности, новую европейскую проблематику и расширили идею Объединенной Европы, включив в общеевропейский дом все народы и нации европейского пространства, имеющие общие основы, общую историю, общее культурное наследие и общие ценности. В этом духе Папа Иоанн Павел II провозгласил право всех европейских народов, от Атлантики до Урала и от Скандинавии до Средиземного моря, жить по принципам Евангелия в общем доме, в Европе без границ, независимо от различий в политических программах, идеологических системах или военных союзах.

Значение развития событий для Восточной и Западной Европы сыграет определяющую роль для будущих перспектив идеи Объединенной Европы. В самом деле, планируемая на 1992 г. европейская интеграция политического, экономического и социального единства Двенадцати, не может и не сможет, согласно Единому Европейскому Акту (1986 г.), быть полной без участия в ней всех народов и наций общеевропейского дома. Крах идеи господствующей идеологии в странах Восточной Европы способствует ослаблению противоположных политических, идеологических и социальных структур, унаследованных европейскими народами со времен Второй Мировой Войны. Ось Восток-Запад уже функционирует более ощутимо, чем ось Север-Юг в европейской реальности и предрешает дальнейшее развитие событий как в экономическом, так и в социальном программи¬ровании функционирования общеевропейского дома. Общее духовное наследие, религиозная вера и политическая традиция обретают снова после этих радикальных реформ свою былую историческую значимость для взаимоотношений европейских народов и становятся положительным полюсом различных поисков расширенного выражения европейского единства. Центром и ядром этого выражения есть и остается, идущая к завершению своего политического, экономического и социального единства Европа. Однако, структурный кризис развития европейской цивилизации, который потверждается событиями в Восточной Европе, требует пересмотра или даже восстановления межвременных структур одновременно с соответствующим уврачеванием всей "патологии", вызвавшей этот кризис в новом времени.

3. В недавней оценке последствий структурного кризиса в развитии европейской цивилизации, задолго до уяснения духа реформ в странах Восточной Европы, было отмечено, что этим кризисом оспаривались или отрицались сами структуры духовного облика Европы: Дух греческого и римского наследия, отторгнутый от хриастианской веры, теряет свою непосредственность и полноту своего социального обращения и некоторым образом становится нейтральным теоретическим элементом в рамках новой логики. Это становится еще более ясным в случаях отождествления Государства с конкретной идеологической системой, как, например, с марксизмом в государствах реального социализма, так как в качестве высшей власти выдвигаются принципы идеологической системы, которые ограничивают соответственно политический, национальный, социальный и религиозный облик народа неправомерным отделением веры от Закона. Однако, Церковь осознала, хотя и со странным опозданием, отрицательные для христианства последствия новой реальности и перегруппировала свои духовные силы для диалектического противостояния критериям новой логики. Таким образом, восторженные тенденции номой европейской идеологии к отстранению христианской веры постепенно угасли, а присутствие веры усилилось в европейским обществе. Всемогущее государство новой идеачогии все больше сознает свой внутренний кризис, возникающий из-за предпочтения, отдаваемого конкретной идеологической системе и постепенно снижает уровень тягостного для Церкви отделения веры от закона. Хотя европейский христианский мир и расколот, он все же сохраняет особенность структур и элементов европейской цивилизации и смотрит с оправданным оптимизмом на будущие перспективы для преодоления глубокого кризиса. Следовательно, осуществление идеи Объединенной Европы как в узкой, так и в широкой ее перспективе, ни в коем случае не смогло бы стать реальностью или хотя бы выжить, без духовного динамизма христианской веры, которая защищает и сохраняет органическое, сбалансированное и гармоничное сочетание всех основных элементов европейского духовного наследия. Из этого вытекает принятие, органическое внедрение и функциональное использование новых достижений европейского духа в постоянно развивающемся облике европейской цивилизации. Христианская вера имеет свой внутренний динамизм и историческую восприимчивость, для того, чтобы внести свой конструктивный вклад в это новое сочетание, которое, несомненно, вылечит временную или местную однобокость исторической традиции христианской Церкви в трактовании ее социальной миссии в современном мире.

Однако, нельзя игнорировать проблемы, возникающие из трагической реальности церковной раздробленности христианского мира в Европе, а также вне ее пределов. Восстановление единства христианского мира, к которому мы стремились в рамках Экуменического Движения, чтобы усилить свидетельство Церкви в современном мире уже стало настоятельной необходимостью более непосредственного и полного конструктивного вклада в процесс определения как новых отношений между религией и идеологией, так и нового облика европейской цивилизации. Мы не намереваемся предлагать конкретные решения, но тем не менее нельзя не обратить внимание на тот факт, что уже все христианские Церкви в большой степени отказались от духа острейших конфессиональных противостояний исторического прошлого и поддерживают необходимость совместного прихода к единству. Это настроение содействует сближению и искреннему сотрудничеству Церквей для совместного решения различных современных проблем. Конечно, наблюдаемая периодическая или историческая напряженность в их взаимоотношениях, как, например, после социальных реформ в странах Восточной Европы, выдвигает на первый план памяти и жизни Церквей старые проблемы и возбуждает конфессиональную настороженность, что, конечно, не может нейтрализовать их желания идти вместе к единству. В этих рамках вырисовывается и вклад Православной Церкви в формировании облика новой Европы. Православные народы Восточной Европы переживают с особой остротой политические, идеологические и социальные изменения в этих странах, содействуют постоянно и последовательно идее общеевропейского дома всех христианских народов, расширяют географические и культурные горизонты европейского единства и обогащают современное содержание общего духовного наследия.

Итак, современное европейское и, вообще, мировое общество находится в предверии серьезных событий, которые сформируют его облик и определят цель его поисков в наступающем тысячелетии. Наша эпоха пережила и продолжает переживать трагические последствия двух мировых войн, вспышку противостояния смертоносного оружия, угрозу ядерной катастрофы, постепенное разрушение экологической среды, систематическое угнетение людей и обществ другими людьми, всеобщий кризис институтов и ценностей и вообще все разнообразные духовные тупики современного общества.

Митрополит Швейцарский Дамаскин Папандреу / Выступление на открытии XI Международного Последипломного Богословского Семинара, организованном Православным Центром Вселенской Патриархии (Шамбези. Женева. 01.05.1990)